Панихида по усопшим - Страница 47

– Как вы узнали все эти вещи о самоубийцах?

Морс задумался на несколько секунд.

– Я не могу вспомнить. Я думаю, что прочитал это на задней стороне спичечного коробка.

– Этого достаточно, чтобы двигаться дальше?

– Это то, что надо, не так ли? Против нас действует очень умный человек, Льюис. Но я просто не могу представить, как он сначала сталкивает вниз Лоусона, а затем очень осторожно снимает очки и кладет их ему в карман. Вы можете?

Нет, Льюис не мог это представить; он вообще ничего не мог представить.

– Мы достигли какого-нибудь прогресса в этом деле, сэр?

– Хороший вопрос, – сказал Морс. – И, как говорил один из моих старых школьных учителей: «Встретившись с проблемой, посмотрите ей прямо в лицо, и двигайтесь дальше». Воспользуемся сказанным.

– Времени у нас немного. O, уже обед, не так ли?

Двое мужчин вышли из длинного трехэтажного кирпичного здания, в котором размещалось управление констеблей Оксфорда, прошли мимо церкви Христа, через Карфакс, и обосновались в пабе, где Морс решил, что, по меньшей мере для него самого, освежающая капелька жидкости – это все, что сейчас требуется. Он всегда считал, что его ум функционирует лучше после нескольких бокалов пива, и сегодня он снова поступил согласно своему обычному предположению. Он понял, что должен немедленно ехать в Шрусбери, но перспектива допрашивать больничных санитаров, медсестер и врачей о времени, месте, передвижениях и мотивах наполняла его отвращением. Во всяком случае, было еще много рутинной работы, которую предстояло сделать в Оксфорде.

Льюис остановился после первой же пинты, а сам Морс откинулся на стуле и начал думать. Мелькающие челноки ткали свои модели на ткацком станке его ума, создавая узоры разных видов и форм, но эти узоры всегда, в конце концов, отбрасывались. После третьей пинты не было ничего, что мог бы предъявить его мозг, кроме горькой правды, что его причудливые теории (любые из них) были бесполезны, его мышление стерильно, его прогресс нулевой. Хотя где-то, если подумать, где-то он был убежден, где-то он что-то пропустил – то, что стало бы ключом к лабиринту. Да, это то, что ему нужно: ключ… Возможно, этот ключ был в церкви. Он был там, в самой церкви, неужели он не заметил простой, очевидный факт, который до этой самой секунды лежал и ждал своего открытия?

Глава двадцать девятая

Закрывая за собой дверь на северном крыльце, Морс понимал, что должен попытаться взглянуть на убранство церкви как-то иначе. Раньше он смотрел неопределенно на скамьи, его ум отвлекали более возвышенные вещи, – от вездесущего приторного запаха ладана до мрачного величия витражей. Теперь не так. Он потрогал с полдюжины молитвенников, аккуратно сложенных на выступе у стены рядом с дверью, слева; исследовал пачку анкет, которые подлежали заполнению теми, кто хотел быть внесен в список прихожан; он приподнял портьеру позади купели и заметил ведро, щетку и две широкие кисти. Это было уже гораздо лучше, – он это нутром чувствовал! Он исследовал открытки (6 пенсов каждая), с изображениями внешнего вида церкви, взятого с нескольких ракурсов, с крупными планами знаменитой купели (Морс восхитился тем, насколько хорошо она сохранилась) и с большой фронтальной фотографией одной из ухмыляющихся горгулий на башне (как кому-то удалось до нее добраться?). Затем он обратил свое внимание на стопку инструкций для прихожан Сент-Фвайдесвайд (10 пенсов каждая), и другую – приходских расписаний (по 2 пенса каждое), в которых подробно и полностью перечислялась деятельность прихода в текущем месяце. Затем, возле западной стены, он отметил еще одну горку молитвенников в темно-красных чехлах и кучу псалтирей.

Он внезапно остановился, испытывая странное убеждение, что уже прошел мимо жизненно важной подсказки, которую искал. Было ли это что-то, что он только что видел? Что-то, что он только что слышал? Просто какой-то запах? Он вернулся к двери, восстановил свои несколько шагов вокруг портика, а затем продублировал, насколько мог, свои точные действия с тех пор, как вошел в церковь. Нет, все бесполезно. Как бы то ни было – если что-то и было – оно по-прежнему ускользало из его рук.

Раздражающе.

Он медленно продолжил идти вверх по центральному проходу, потом остановился. Тексты гимнов с предыдущей службы были пронумерованы красными номерами, указывающими на порядок исполнения песнопений прихожанами. Они были все еще там, на белых карточках, разложенных попарно на досках – по одному с каждой стороны. Странно! Почему они не были сняты? Это было одной из обязанностей Рут Раулинсона? Ведро и щетка выглядели так, словно ими пользовались совсем недавно, и, почти наверняка, сама Рут в то утро. Может, она просто забыла снять карточки с досок для гимнов? Или дело в том, что это обязанность викария? Или кого-то из певчих? Или одного из добровольно прислуживающих мирян? Кто-то должен заботиться о таких вопросах. Если как следует подумать, кто-то должен выкладывать, и кто-то – собирать молитвенники, псалтири, послания и евангелия, и все остальное. Морс ничего не знал об этом, но предположил, что все это было подробно расписано в какой-нибудь большой священной книге, доступной для руководства духовенства. Так должно быть. Также как дни поминовения всех многочисленных святых, и другие религиозные праздники. Никто не может удерживать весь этот материал у себя в голове. Тем более, что кто-то должен помнить любую запись всех служб на каждой неделе (безусловно, так!) особенно, когда вы оказываете столько услуг… Вот оно! Он быстро вернулся к северному входу, взял экземпляр приходского расписания, и взглянул с любопытством и волнением на первую страницу: